Наркомания — одна из самых острых проблем нашего общества сегодня. Что становится причиной зависимости? Какие семьи в зоне риска? Что может дать реабилитация после лечения наркозависимости? И почему работа над собой необходима не только зависимому, но и его семье? Обо всем этом нам рассказал руководитель Координационного центра по противодействию наркомании, разработчик методики по реабилитации наркозависимых епископ Каменский и Алапаевский Мефодий (Кондратьев).

Ваше Преосвященство, расскажите, пожалуйста, немного о Вашей родительской семье, об отчем доме. Вы воспитывались в верующей, церковной среде?

 Родился я в семье верующей. Бабушка была церковная, соблюдала посты, ходила в храм. Хотя была неграмотной. Конечно, она очень повлияла на мое воспитание, но не в религиозном плане. Обращение к Богу произошло значительно позднее. Я воцерковился во время учебы в институте… Человеку очень важно понять, зачем он живет. Этот вопрос всегда меня занимал. В конце концов, нашел ответ, встретившись с Богом… Так постепенно становился церковным человеком.

Но мои первые визиты в храм были вместе с бабушкой: дважды – на первом курсе и на четвертом я специально летал ради этого домой. После завершения учебы, через год с небольшим стал монахом, потом священником. Служил на маленьком приходе. Занимался разными церковными послушаниями, в том числе работе с наркозависимыми. А потом меня призвали на служение епископа.

Владыка Мефодий, были ли ситуации, когда Вы явно ощущали участие Божие в Вашей жизни?

Как можно посвятить себя Богу, если с Ним не общаться? Это абсурд. А так – конечно, конечно. Как и у любого монаха. Тут никаких сомнений нет. Монахами становятся только те люди, которые имели опыт общения с Богом, пережили Его участие в своей судьбе. Однако в православной традиции, в отличие от протестантской, не принято рассказывать о своей жизни с Богом. Кроме случаев, когда на это есть особое благословение Божие.

Кто является для Вас духовным авторитетом и повлиял на Ваш выбор монашеского пути?

Так духовная жизнь устроена, что у монаха всегда есть наставник, который его ведет. У меня были духовники, которые мне помогали идти к монашеству, жить по-монашески. Все они уже отошли в мир иной.

Владыка Мефодий, почему Вы занялись реабилитацией наркозависимых?

Думаю, это решил для меня Промысл Божий. Тут особая ситуация: не я вошел в проблему, а, скорее, она меня настигла, привлекла к себе. В тот момент на приходе появились люди, которые помогали наркозависимым. И эти люди стали у меня окормляться. Так что их забота стала моей заботой. А потом настал сложный в жизни прихода период, когда приходу потребовалась помощь. И эту помощь мы приобрели именно через людей наркозависимых. Они нам помогали решать наши проблемы, связанные с выживанием прихода, а мы помогали им решать их проблемы, связанные с зависимостью. Все здесь складывалось постепенно, и я просто был в это вовлечен. От этой проблемы не могу отстраниться до сих пор.

Но это тяжелейшая для души работа, в которой часто «выгорают» эмоционально, душевно – от того, что часто после затраченных сил на реабилитацию людей они все равно потом срываются… При этом наркоманов становится как будто все больше, наркотики достать все легче… Что Вас укрепляет в Вашей работе, не давая отчаяться и «перегореть»?

Тяжелая работа не значит, что она неинтересная. У нас есть много тяжелых работ, которые позволяют человеку реализоваться. Работать с преступниками – очень тяжело. И с инвалидами тяжело. И с душевнобольными тяжело. И с детьми-инвалидами тяжело. Поэтому не могу сказать, что работа с наркозависимыми является исключительно тяжелой. Мне так не кажется. Тем более что наркозависимые в период ремиссии – в целом, нормальные люди, с ними можно общаться и жить вместе с ними. Многие из них достаточно одаренные и интересные личности. Я бы не преувеличивал тяжести этого служения… Конечно, огорчения бывают, и немалые – но они вообще у каждого человека в жизни бывают. Знаю приходы очень бедные, которые могут выживать только благодаря реабилитационной работе. И когда у них нет воспитанников, для приходов большой вопрос, как им дальше существовать. Но при работе с зависимыми людьми важно то, что совершенствуется их духовник-священник.

Бывает, на глухом сельском приходе священник вынужден общаться почти исключительно с бабушками лет 70-80. Интеллектуальные, духовные запросы у этой паствы в основном очень ограниченные, и диапазон интересов сильно сужен. А клирик получил прекрасное духовное образование, в семинарии и академии учился – а попав на такой приход, обнаружил, что его знания никому не нужны. Это очень тяжело пережить. А в работе с наркозависимыми будут востребованы все приобретенные священником  знания. Здесь все их можно реализовать.

Выгорают священники, по большей части, не из-за тяжелой душевной работы, а из-за отсутствия работы и своей невостребованности. Это гораздо более тяжелое испытание, чем перегрузки. Испытания и вызовы мотивируют что-то предпринимать. Гораздо страшнее, когда не знаешь, что делать, куда идти, кому помогать.

Поэтому я не помню в своей жизни ситуаций отчаяния. Бывают разные полосы, бывают тяжелые периоды, но они связаны не только с наркозависимыми. В тяжелый период Бог особенно близок. И появляется сразу, как только Он человеку становится нужен.

Ваше Преосвященство, чем, на Ваш взгляд, является наркозависимость – прежде всего, духовной страстью или душевно-телесной болезнью всего человека и его семьи? Можно ли ее назвать «болезнью» нашего общества?

 Это одновременно и греховная страсть, и болезнь. Поэтому не надо делать перекос в ту или иную сторону. Надо заниматься и тем, и другим вместе. Таково явление химической зависимости. Нельзя опираться исключительно на одни духовные инструменты, аскезу, но нельзя также всецело уповать на лечение, никак не связанное с мировоззрением человека. В первую очередь, наркозависимость – это результат ошибочного мировоззрения. И не обязательно безбожного, бездуховного. Редко, но бывает, что через употребление наркотиков люди стремятся получить хотя и ложный, но духовный опыт.

В чем главная ошибка такого мировоззрения?

Можно бесконечно говорить об ошибках. Ошибок много, а правда одна. Проще говорить об Истине, а не об ошибках. Собственно, только правду и нужно знать. А ошибки малоинтересны. Так что много причин, по которым человек может начать употреблять наркотики. Мы стараемся привить воспитаннику правильное мировоззрение, в котором нет места для ошибки. Мы делимся этим мировоззрением, поскольку мировоззрение нельзя навязать. Систему ценностей и нравственных ориентиров человек выбирает свободно. Погнать силой человека в Царствие Небесное невозможно. Оно внутри человека есть. Мировоззрение – это всегда личный выбор.

Как поделиться с человеком мировоззрением?

Жизнью своей. Как Господь жил с учениками, так и мы предлагаем вхождение в нашу жизнь. Ввести в свою жизнь – значит предложить жить вместе.

Владыка Мефодий, считается, что, употребляя наркотики, человек добровольно вверяет себя в руки бесов. Так ли это, как Вы считаете? Нужно ли проводить «отчитку» наркозависимых?

«Отчитка» нужна исключительно при бесновании. К наркозависимым людям она не имеет отношения. В противостоянии наркозависимости мы имеем дело со страстью и болезнью. Конечно, человек, согрешая любым грехом, в каком-то смысле отдает себя в руки демонических сил. Но говорить, что, согрешая он поклоняется сатане – далеко не верно. Сатанизм и оккультизм – это отдельная тема. В оккультной практике наркотики присутствуют, но не все наркоманы – слуги сатаны.

Какие семьи в зоне риска – благополучные или неблагополучные, в которых дети чаще всего болеют наркотической или другой зависимостью? И почему даже в духовно благополучных, церковных семьях вырастают наркозависимые? Кто виноват в этом – ребенок или родители?

Ребенок из любой семьи, к сожалению, может попробовать наркотик. В семьях дисфункциональных, то есть сложных, больше шансов, что ребенок, над которым нет присмотра, попробует наркотики. Но и  там, где  над детьми установилась гиперопека, тоже очень часто встречается приобщение к наркотикам – изначально в виде протеста, бунта. К духовно здоровым семьям и их детям «грязь», как правило, меньше липнет. Если семья духовно неблагополучная, то дети впадают в какие-то грехи, конечно, гораздо чаще.

Но из-за этого бросать камни в неблагополучную семью наркозависимого – неправильно… Бывает, была семья была здоровая, а заболел ребенок наркоманией – и вся семья постепенно заболела – не смогла перенести это испытание, надломилась и не нашла решения… Мы видим наркоманов и их неблагополучные семьи, но семьи могли быть вполне благополучными прежде, а стали такими несчастными спустя несколько лет. Часто родители наркозависимого не обращаются за помощью именно потому, что боятся, что о них станут плохо думать и сделают вывод, что раз у них ребенок наркоман, то они сами плохие. И родители не ищут помощи, не говорят с людьми, которые могут помочь. Начинают таиться в себе – а от этого болезнь только стремительнее развивается и приобретает глубинный характер.

Что может защитить ребенка от наркозависимости?

Правильное мировоззрение. И послушание родителям. Если, конечно, сами они ведут правильный образ жизни. Нужно правильно смотреть на вещи – это самая лучшая защита. К сожалению, школа прекратила заниматься воспитанием. Стали говорить: «Школа должна давать знания, она не обязана заниматься воспитываем». Считаю, это преступная позиция. Каждый ребенок нуждается в воспитании.

Можно ли считать, что в наркотической зависимости у человека страдает, прежде всего, воля?

Думаю, что правильно будет считать, что человек тотально страдает, если он попал в зависимость от наркотиков. И это касается любой другой страсти. Одержимый страстью пьянства, блуда, жадности, сребролюбия, властолюбия и так далее, человек страдает всецело. Мы не говорим, что печень болеет и страдает – болеет и страдает весь человек при недуге печени.

Владыка Мефодий, почему самые страдающие люди терпят больше всего поношений, нелюбви к себе со стороны порой и родителей, и общества? Как, на Ваш взгляд, можно победить стереотип, который в нашем обществе очень силен – по отношению к наркоманам, особенно отсидевшим в тюрьме, при одном только упоминании о них компании, фирмы и отдельные люди, которые могли бы помочь, отказываются, не хотят спонсировать и пр., даже если они считают себя верующими людьми…

У нас не пишут в газетах человечные истории о наркозависимых. Распространяются новости о том, как они что-то натворили, совершили что-то вопиюще гадкое, ужасное. В итоге, в обществе образ наркомана сложился очень однобокий. У нас в целом доминируют новости, носящие негативный характер. Надо начать правильно смотреть на проблему наркомании, только после этого ситуацию можно значительно исправить.

Наркозависимые, прежде всего, сами попали в беду. Что мы хотим для них сделать: протянуть им руку помощи или загнать их в угол? Недавно наш президент говорил, что даже крысу в угол лучше не загонять. А общественное мнение таково, что мы их загоняем в угол. Они не идут за помощью, но прячутся и проявляют агрессию. Такова их реакция на наше отношение к ним. Да, надо быть с ними осторожным – они могут, образно говоря, укусить, причем сильно. Но, тем не менее, люди заботятся даже о кусачих животных, жалеют их. А человек – образ Божий, который значим гораздо более животного, значим для Бога.

В каком-то мере мы все в большей или меньшей степени виноваты в этой тотальной эпидемии наркомании. Если мы будем разделять эту вину и часть вины брать на себя, то им уже легче будет бороться и решать проблему. Повторю: наркоман может появиться в любой семье. Наркоманы – это наши дети, которых у нас украли наркомафия и демоны… Эти дети попали в крайне серьезные обстоятельства, в плен, и своими силами выбраться им оттуда крайне тяжело – почти невозможно.

В нашей церковной работе, помогая наркозависимым людям, мы призываем, прежде всего, помощь Божию, потому что Богу очень дороги эти люди. И самих зависимых научаем эту помощь призывать.

Ваше Преосвященство, возможна ли успешная реабилитация игромании, алкоголе- и наркозависимых только в светской среде, без Бога, без Церкви? Порой говорят, что важно только желание исцелиться у человека. Выходит, что без Бога он тоже может вылечиться?

Так считать неправильно. Желание вылечиться – это необходимое условие. Если нет желания, то дальше ничего не работает. Но когда есть желание – это не значит, что его достаточно… Одного желания мало – еще много что для выздоровления потребуется. Да, без внутреннего решения едва ли что получится. Но желание может появиться не в самый начальный момент. Может, человек не желал вчера, не желает сегодня, а послезавтра может захотеть. Лечить человека без его желания – это не реабилитация, которая, по сути, является перевоспитанием, а насилие над ним. Правом на насилие обладает только государство. Реабцентры права на насилие не имеют. Мы можем провести мотивационное интервью, пробудить у человека желание благой перемены, но пойти по пути насилия, заставить лечиться – это для нас недопустимо.

Владыка, Вы разрабатывали методологию реабилитации наркозависимых, которая успешно применяется в центрах помощи, например, в селе Сумароково, про который мы хотим тоже рассказать в нашем номере. Можете немного рассказать о секретах этого метода?

Главным деятелем в реабилитации согласно этой методике являются Божественные энергии, Божие действие, которое идет через церковные таинства, через участие в полноте церковной жизни. Второй важный компонент состоит в том, что наркозависимые входят в жизнь церковной общины. Реабилитационный процесс органично входит в жизнь самой общины, она является терапевтической средой. Входя в жизнь неравнодушных к ним людей, зависимые потихоньку перевоспитываются, преображаются. В-третьих, поскольку наркозависимость имеет свои особенности, в этой проблеме надо быть компетентным – знать, кто эти люди, как с ними общаться и работать, как решать проблему зависимости. Эти три компонента, как три принципа, очень важны.

Чего следует ожидать семьям и близким людям от человека, прошедшего реабилитацию и пришедшего домой? Как себя вести, чтобы помочь ему не сорваться, как это часто бывает?

Надо готовиться к этой встрече, к возвращению заблудшего, «блудного» члена семьи. Даже если причиной наркозависимости у члена семьи стали не ошибки в жизни семьи – что вполне может быть – все равно потом жизнь семьи вместе с наркозависимым сильно искажается, и вся семья заболевает. А наркозависимый приезжает после реабилитации с обновленным мировоззрением, если, конечно, она прошла успешно. А в жизни остальных членов семьи обычно перемен не происходит. Часто бывает, что семья «отстает» в своем мировоззрении. А возвратившийся еще духовно не крепок, и воплотить свою жизнь в соответствии с новым мировоззрением ему будет тяжело. Если в семье осталось все по-прежнему, то, конечно, шанс, что человек вернется к наркотикам и сорвется, очень велик… Поэтому семья тоже должна над собой поработать. Это просто необходимо. Человек должен вернуться в семью уже немного другую, поменявшую свои принципы и привычки.

Ваше Преосвященство, может ли прошедший реабилитацию человек создать здоровую семью?

Вопрос сложный. Бывает, семьи уже распадаются к тому времени. И дело здесь не только в зависимости. Все семьи,  которые распались, были неблагополучными. Но и те семьи, которые не распались, они не все являются благополучными. Термин «благополучная семья» не очень корректный. В жизни всех людей, которые создают семьи и рожают детей, бывают сложные периоды и проблемы. Конечно, вступая в брак с человеком, который имеет химическую зависимость, надо сильно об этом подумать. Возможно ли человеку с наркотической зависимостью создать семью? Возможно. Но создать и построить здоровую семью – это огромный труд обоих супругов и всех ее членов. Это зависит и от детей, и ближних родственников, родителей, бабушек и дедушек… Все в семьях очень взаимосвязано.

Ведется ли работа с родственниками человека, который проходит реабилитацию?

Конечно, хотя с ними работать тяжелее, чем с наркозависимыми. Если те понимают, что у них не все в жизни благополучно, то семьям увидеть, понять и переоценить свои ошибки – гораздо сложнее. С другой стороны, чаще первыми приходят к нам именно члены семьи– жены, матери, порой дети. Они начинают общаться со священником. А потом уже через них приходит за помощью и сам наркозависимый.

Владыка Мефодий, что Вы можете сказать об эффективности методики, которая практикуется во многих центрах реабилитации? Имею в виду, сколько людей выходит в устойчивую ремиссию?

Церковные центры реабилитации достаточно успешны. Иначе бы люди к ним так не стремились. Это подтвержденный факт, хотя статистики мы не ведем. Тем более, статистика сегодня защищена законом о персональных данных. Приходится верить на слово реабилитационным центрам, которые говорят: «Вот наши выпускники, вот они идут дальше». Знаю многие центры, в которых выход в ремиссию более 50%. Но во многом приходится верить на слово тем, кто говорит о своем успехе.

А насколько успешные центры реабилитации нецерковные, светские?

Не сомневаюсь, что они есть. Но что мы считаем церковным? Человек – существо духовное, поэтому духовный компонент даже в светской организации будет – там тоже говорят о вере, о долге, о любви… Даже в светской реабилитации происходит ценностная переориентация у человека. Причем их система ценностей, как правило, соответствует христианскому понятию о ценностях. В любой светской реабилитации будет, если не церковный, то нравственный компонент лечения.

Почему наркотик тогда в нашем, русском, современном мире стал настолько легко доступным?

Во-первых, его не так сложно сделать в современном мире. Во-вторых, спрос рождает предложение. Наркотики приносят наркомафии огромные, грандиозные доходы. Когда что-то дает такие заработки и прибытки, люди вкладываются «по полной», невзирая на риски. Вот и главная причина расцвета наркомании. Наркомафия зарабатывает на людях. Поэтому наркомания так и распространена. К тому же, сегодня в обществе прижилось гнилое мировоззрение. К сожалению, происходит очень серьезный отход от Православия и даже от нравственных норм жизни. То, что было совсем недавно недопустимо, сегодня становится уже нормальным явлением жизни.

Беседовала Нина Шаповалова

Источник: Журнал «Славянка»,2018, № 5 (77)